СССР-2061 [Антология] - Виктор Гвор

Да знаю я, кто такая Вера Мухина. И что такое «Плодородие», кстати, тоже. Сталкивался уже. Привет от Василия Ивановича. А вот насчёт Анны, между прочим, не уверен… И, наверно, в данном случае это к лучшему.

Анна оглянулась и скользнула по мне равнодушным взглядом, потом подхватила со стола сумку и направилась к выходу.

— И вот ещё что, Анна Никитична, — окликнул её Василий, задумчиво изучая ногти на правой руке.

Она резко обернулась возле самой двери, и оба её орудия главного калибра, слегка колыхнувшись, грозно нацелились на нас с Василием.

— Я был бы Вам очень признателен, — продолжил тот, не поднимая головы перенеся взгляд на ногти левой руки, — если бы Вы пришли на защиту… Ммм… В несколько более соответствующем ситуации… Виде. Всё-таки защита диплома… Эээ… Не совсем тот случай, когда следует идти в психическую атаку на пулемёт.

— Хорошо, — мрачно сказала Анна. — До свидания.

Она резко распахнула дверь, и ворвавшийся в дверной проём свет ярчайшего майского солнца безжалостно обрисовал её силуэт до мельчайших подробностей.

— До свидания, — хором ответили мы с Василием. Затем переглянулись и практически одновременно вздохнули.

— Что это с ней? — спросил Василий, когда дверь закрылась. — Вы не в курсе?

— Не знаю, — недоумённо пожал я плечами. — Вроде бы нормально всё было.

— Ну и ладно, — продолжил он, рассеянно разглядывая меня с ног до головы. — Вернёмся к нашим баранам. Нет, не подумайте, я не в этом смысле… Что у нас там? — он возвёл очи горе и задумался на несколько секунд. — Ага. Текст я Ваш смотрел, вопросов к нему у меня нет. Давайте-ка ещё раз глянем сам проект.

Я выложил планшет на стол и включил проектор. Нашёл последнюю версию проекта и высветил её. Василий подошёл к столу, взял голограмму обеими руками, увеличил изображение и принялся вертеть его в разные стороны, рассматривая ракурсы и по очереди снимая слои. Эпизодически он тыкал пальцем в ссылки и изучал комментарии с расчётами.

— Так, а это у нас что? — бормотал он вполголоса. — Ага, вон оно как. Интересно, интересно… А это куда? Ишь ты, надо же! Ну, тут всё понятно, стандартный развес, да и не нужно тут ничего экзотического… А здесь мы почитаем… Ну-ну, где-то оно так, конечно, но…

Я сидел на стуле, откинувшись на спинку и минут пятнадцать угрюмо наблюдал, как Василий потрошит мой проект. Он залезал туда чуть ли не по локоть, была бы возможность — улез бы с ногами, но слаб был проектор у планшета, не мог выдавать большую картинку. Вот уж на защите запустят стационарный — они всей комиссией уйдут голограмму изнутри рассматривать. Ещё и меня поволокут на объяснения. Лень им, видите ли, комментарии читать. Выдай им всё по памяти, да поподробней. И не дай так называемый Бог запнёшься где — тут же посмотрят косо и возьмут на карандаш. Бывало, студентов после защиты корвалолом отпаивали, а за углом в коридоре и кое-чем покрепче.

Василий, наконец, оторвался от проекта, небрежным мановением руки погасил изображение и, склонив задумчиво голову набок, упёр сосредоточенный взгляд куда-то мне за спину. Я на всякий случай обернулся и, разумеется, ничего достойного такого пристального внимания там не обнаружил. Окно и окно. Типовой проект двадцатилетней давности. Модернизированный лет пять тому назад. Со стеклом регулируемой прозрачности и микровентиляцией. Василий тем временем повернулся, заложил руки за спину и принялся ходить взад-вперёд по кабинету, столь же внимательно изучая что-то на полу.

— Ну что ж, молодой человек, — произнёс он наконец, круто развернувшись на каблуках и устремив на меня проникновенный взор. — Весомо. Грубо. Зримо. Прямо как танк Ка Вэ Один образца тысяча девятьсот сорокового года.

«Надо же — подумал я, — Счастье-то какое. Теперь мне ещё и танки придётся изучать».

— Проект, конечно, вполне рабочий, — продолжал Василий. — Думаю, что у комиссии серьёзных замечаний не возникнет. Но! Именно серьёзных. А вот остальных может быть масса. И мы их с Вами сейчас проговорим. Чтобы потом не было мучительно больно. Во всяком случае те, что приходят в голову в первую очередь. Ну, вот для начала… У Вас там практически везде в несущих конструкциях заложен чуть ли не полуторный запас по прочности на изгиб и сжатие. Это зачем?

— Ну, Василий Иванович, Вы же видели, что основная масса несущих конструкций у меня — на основе силикатов. Исключительно потому, что кремнезём на Марсе буквально валяется под ногами, его не нужно везти с Земли и производство силикатных бетонов на Марсе — чуть ли не единственно реальный вариант. Ещё, конечно, возможно использование натуральных базальтовых материалов, и они у меня там кое-где заложены, а также сравнительно дёшевы разновидности гипсовых производных, в частности, алебастра. Уже обнаруженные залежи гипса достаточно велики, и есть надежда на разведку новых. Но базальты нужных характеристик встречаются не везде, дальняя транспортировка их нецелесообразна, да и обработка не слишком дёшева. Гипсовые же конструкции у меня используются для внутренних работ, там, где нет особых требований к механическим характеристикам…

— Понятно, что с портландцементом на Марсе будет совсем непросто, — отмахнулся Василий нетерпеливо, — но у Вас же и для силикатного бетона запас по прочности не многим меньше?

— Тут есть один нюанс, — ответил я. — Смысл в том, что производство силикатных конструкций на Марсе, насколько мне известно, нынче организовано чуть ли не на коленках, полукустарным способом. Заводов-автоматов типа земных, с прецизионными температурами и давлениями в автоклавах, ближайшее время тоже не ожидается. Поэтому я не могу быть абсолютно уверен в качестве несущих элементов, и теоретический полуторный запас по прочности позволяет применять даже материалы, не совсем соответствующие заложенным требованиям. Брак на Марсе дорог. Нужно как-то использовать и некондицию.

— Ясно, — сказал Василий. — Ну, предположим. Во всяком случае, определённая логика в этом есть, и комиссия может принять её за аргумент. Но тут же возникает следующий вопрос: — запас-то по прочности, он не из воздуха берётся. Которого, кстати, на Марсе не так уж и много. У Вас же суммарная масса конструкций тоже вылезает за стандартные нормы! Понятно, что сила тяжести на Марсе меньше, только это Вас и спасёт от интересных замечаний со стороны комиссии. Но всё равно эта коллизия требует хоть какого-то рационального обоснования.

— Хорошо, что Вы так удачно вспомнили про воздух и нормы, — с апломбом заявил я. — У нас всё время идёт подсознательная апелляция к привычным, с первых курсов усвоенным строительным нормам и правилам. Но нормы-то эти — земные. А я делал проект под Марс. Как Вы только что сказали, там сила